Итак, Отец, Сын и Святой Дух – это единый Бог, единый Творец неба и земли и всякой твари, видимой и невидимой, приведший все в бытие из не сущего (ἐκ τοῦ μἠ ὂοντος), а не из некой предсуществующей материи (ἐκ προϋποκειμένης ϋλης). Один Бог и одно Начало всего, а не два. Одно сверхбожественное Божество, одна сверхсущая сущность, сверхблагая благость, море беспредельной и безграничной сущности, Причина всех благ, сущетворящая (οὐσιωποιός) сила, безначальная, бессмертная, вечная и неописанная, Свет вечный, трисиянный, триипостасный, сокрытый мраком непостижимости.
Христология
2. Еще верую, что Единородный Сын и Слово Божие, предвечный, несотворенный, единосущный Отцу и Святому Духу, один из Святой Троицы, по [Своей] безграничной благости и невыразимому человеколюбию и по благоволению Отца в последние времена ради нас и ради нашего спасения бессеменно воплотился от Святого Духа и Святой Приснодевы и Богородицы Марии, оставаясь тем, чем был, – совершенным Богом, единосущным Отцу, и став тем, чем не был, – совершенным Человеком, единосущным Матери и нам, [и] плотью, одушевленной разумной и мыслящей душою. И есть один Христос, один Господь, один Сын Божий и Человеческий; один и Тот же – совершенный Бог и совершенный Человек, одна Ипостась, составленная из Божества и человечества (μία ὑπόστασις σύνθετος ἐκ θεότητος καὶ ἀνθρωπότητος), из двух природ; один и Тот же есть и две природы, и в двух природах, совершенных согласно подобающему каждой определению и логосу. Он – Сын Божий по предвечному бестелесному рождению от Отца и Сын Человеческий по произошедшему в последние времена спасительному воплощению и восприятию (πρόσληψιν) [человеческой природы].
Во-первых, как Бог Он [родился] от Отца без Матери (ἀμήτωρ); во-вторых, как Человек Он [родился] от Матери без Отца (ἀπάτωρ); Он – две природы и одна Ипостась. Ибо если две ипостаси, то не один Сын; но [получается], что мы поклоняемся четверице. Ведь если иная Ипостась Единородного Сына Божия и иная – Сына Девы, то иной – Сын [Божий] и иной – [Сын Девы], и не один Сын, но два, ибо две ипостаси не могут быть одним Сыном. И опять, если иная Ипостась Единородного Сына Божиего и иная – Сына Девы, то или устраняется Единородный Сын Божий и вместо Него вводится Сын Девы, или четверица восседает на престоле, и мы поклоняемся Богу четверице – Отцу, Сыну, Святому Духу и Сыну Девы. Но да не помыслим этого, а [будем исповедовать] одну Ипостась Бога Слова, единородного Сына Божия, вместе с плотью Его, состоящую из двух природ и [пребывающую] в двух совершенных природах, но нераздельных и неслиянных (ἀσυγχύτοις, ἀδιαιρέτοις), неразлучно соединенных по Ипостаси.
Я не говорю об одной сложной природе, дабы не сказать богохульства, что Сын иноприроден (ἑτεροφυής) и иносущен (ἑτεροούσιος) Отцу. Ведь и Отец по природе несложный и простой. Но я говорю об одной сложной Ипостаси, чтобы мне не назвать Его только Богом или только человеком и не привносить в Троицу четвертую ипостась. Ибо если Он совершенен по Божеству, то совершенен и по человечеству после соединения. Ведь всякому ясно, что прежде соединения Сын Божий существовал в одной природе Божества и был только Богом, так же как Отец и Святой Дух. Когда же Он по неизреченной благости воспринял нашу природу и соединился с нами, и, оставаясь совершенным по Божеству, стал человеком, подобным нам, кроме греха (Евр. 4, 15), тогда Он явился в двух природах. Ибо если после соединения один и Тот же совершенен по Божеству и совершенен по человечеству, ясно, что Он будет в двух совершенных природах; ведь Божество и человечество суть две природы, а не одна. Ибо одна природа [не может быть] одновременно тварной и нетварной, подверженной страданию и бесстрастной. Но если есть одна сложная природа Божества Христа и Его человечества, а пострадал Христос, то пострадала одна Его природа, то есть Его человечество. Если же мы будем утверждать две природы Христа, одну – бесстрастную, а другую – подверженную страданию, то страдает то, что по природе подвержено страданию, а то, что бесстрастно, остается бесстрастным.
И как, кроме того, будучи одной природы, Он будет единосущен Отцу? Ведь Отец и мы не единосущны; и ни Отец, ни мы не составлены из Божества и человечества. Я же говорю об одной сложной Ипостаси. Ибо одушевленная плоть Господа не существовала сама по себе, и не имела своей ипостаси (οὐδε ἰδίαν ἔσχεν ὑπόστασιν), и не была каким-то отдельным [человеком] (καθ’ ἑαυτὸν ὁ δειѴ55;να), но принадлежала Богу Слову и имела Его в качестве Ипостаси. Поэтому действительно и истинно и умом, и сердцем, и устами исповедую и проповедую Святую Деву Марию Богородицей, поскольку Она поистине родила предвечного и единородного Сына Божия и Бога по природе, воплотившегося от Нее.
3. Еще исповедую все два [ряда] природных свойств (διπλᾶ τὰ φυσικὰ ἰδιώματα) двух Его природ: нетварное и безначальное [свойство] Божества, тварное и имеющее начало [свойство] человечества; неописуемое, невидимое и неосязаемое [свойство] Божества, описуемое, ощутимое и видимое [свойство] человечества; бесстрастность Божества, подверженность страданию человечества; Божественную природную волю и человеческую природную волю; Божественное природное действие и человеческое природное действие. Ибо Он хотел и действовал как Бог, единосущный Отцу, творя Божественные чудеса, и хотел и совершал человеческие [дела] как человек, единосущный нам, желая, действуя и страдая, как мы. Он хотел и совершал естественные и безукоризненные воления (τὰ φυσικὰ καὶ ἀδιάβλητα θελήματα) нашей природы не в противоположность личному намерению, а в силу особенности природ (οὐκ ἐναντιότητι γνώμης, ἀλλ’ ἐν ἰδιότητι τῶν φύσεων). Ибо природная воля человека не противоположна Божественной воле. Человек желает природного по воле и благоволению (εὐδοκίᾳ) Бога, ибо Бог дал это человеческой природе по Своей воле.
А греховные [желания], которые происходят вопреки Божественному закону по нашему личному намерению (γνώμην) или наслаждению, – это противоположные Божественной воле наши избирательные и ипостасные воления (γνωμικὰ καὶ ὑποστατικὰ θελήματα). Христос же как Бог хотел Божественной волей и совершал Божественным действием со Отцом и Духом то, что подобает Богу, как, например, сохранение всего мира и управление им, спасение людей и все то, что желаемо по Божественной природе. А как человек Он хотел человеческой волей и совершал человеческим действием то, что свойственно человеку (τὰ φυσικὰ τῆς ἀνθρωπότητος), как, например, есть, пить, взирать, помышлять, простирать руку, ходить, спать и все такого рода, по Отчему благоволению. Ведь как Бог Он хотел нашего спасения, но не воспринял связанной с наслаждением греховной и прившедшей воли (τὸ καθ’ ἡδονὴν ἁμαρτικὸν καὶ παρεισδύσαν θέλημα), ведь Он не сделал греха, и не было лести в устах Его (1Пет. 2, 22). Ибо, будучи Божественной ипостасью (θεία ὑπόστασις) и восприняв человеческую природу, Он пользовался человеческой природной волей (φυσικῇ θελήσει τῆς ἀνθρωπότητος) в согласии с Божественной волей самой ипостаси (κατὰ τὸ θεῖον τῆς ὑποστάσεως αὐτῆς ἐχρήσατο θέλημα); и таким образом новый Адам спас ветхого. Ибо как человек Он стал во всем послушным Богу Отцу «даже до смерти». В самом деле, как Бог Он не был послушен, ведь послушание есть добровольное подчинение своей воли другой воле, а Божественная воля не является ни рабской, ни послушной. Ибо Божественной воле несвойственно стремиться к пище, питью, сну, хотеть скрыться и не мочь, ведь Божественная воля всемогуща. И не свойственно Божественному действию взирать телесными очами, дышать, ходить и простирать руки.
4. Поэтому как мы исповедуем две природы, так вместе исповедуем и две природные воли, и два природных действия одного и Того же Христа, одной сложной Ипостаси Сына Божия и Сына человеческого, [и исповедуем] одного и Того же волящего по природе Божественное и человеческое: Божественное – Божественной волей, человеческое – человеческой волей. Ведь один и Тот же Христос, будучи одной Ипостасью двух природ – Божественной и человеческой, одного хотел по-Божески, а другого – по-человечески, и совершал Божественное и человеческое богомужно (θεανδρικῶς). Ибо даже если как Бог Он хотел Божественного, а как человек – человеческого, то Он хотел Божественного не просто как Бог, и человеческого – не просто как человек, но, будучи «омужествившимся» (ἀνδρισθείς), то есть вочеловечившимся, Богом, природной Божественной волей и действием как Бог и вместе человек Он хотел и совершал Божественное, а природной человеческой волей и действием как человек и вместе Бог Он хотел и совершал человеческое, поскольку по природе Ему было свойственно желать и совершать человеческое, как человек. Ведь Он хотел и совершал то, что свойственно каждой из природ при их взаимном соединении, поскольку Божество самовластно и всевластно действовало через Его человечество, а человечество свободно и всецело согласно с Его Божественной волей хотело того, желать чего от него хочет Божественная воля, из-за единичности Ипостаси.
Итак, ясно, что один Христос и одна Ипостась. Ведь Он спросил: За кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? И сказали ученики: Одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию или за одного из пророков. – А вы за кого почитаете Меня? – Петр ответил: Ты – Христос, Сын Бога Живого (Мф. 16, 13–16). [Итак, Христос] признал Себя Сыном Человеческим, а Петр провозгласил Его Сыном Божиим, поэтому и услышал: Блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах. Ты, Петр, и на сем камне утверждена Церковь, и врата ада – то есть уста еретиков – не одолеют Ее (Мф. 16, 17–18).
О Трисвятой песне. Шесть Вселенских Соборов и их постановления.
Отвержение ересей.
5. Еще исповедую, что Трисвятая песнь обозначает три Ипостаси Божества и одну сущность и господство. Поэтому не приемлю прибавления суемудрого Петра Гнафея. Ведь он или приписывает Троице крестные страдания, или добавляет к Ней четвертое лицо.
6. Отрицаю также и оригеновы выдумки: предсуществование душ, их нелепое переселение и чудной (τερατώδης) апокатастасис. Так мыслю и истинно исповедую и молюсь, чтобы с этой верой предстать пред страшным судилищем Христовым.
7. Принимаю шесть Святых Соборов: первый – трехсот восемнадцати святых отцов в Никее против Ария-троебожника. Второй – ста пятидесяти отцов в Константинополе против Македония-духоборца. Третий, впервые проходивший в Эфесе, – двухста отцов против человекопоклонника Нестория, разделявшего Ипостась Христа Бога и противника истинной Богородицы. Четвертый – шестисот тридцати отцов в Халкидоне против Евтиха и Диоскора – теопасхитов. Пятый – ста шестидесяти четырех отцов в Константинополе против пустословившего старца Оригена. И шестой святейший и православнейший Собор двухсот восьмидесяти девяти отцов, созванный в великом Константинополе против Сергия, Кира, Павла, Петра, Пирра, Макария и его ученика Стефана. Все определения этих [Соборов] я люблю и радуюсь им, принимая все, что они приняли, и отвергая и анафематствуя все, что они отвергли; и всякую ересь, начиная с Симона Волхва и до тех, кто ныне восстал против Святой Церкви Христа и Бога нашего.
8. Клянусь пред Святой, единосущной и поклоняемой Троицей без всякого лукавства так верить и ничего иного, кроме этого, не принимать и не общаться ни с кем из иноверных, не исповедующих этого, особенно с маронитами. [Обещаю] не принимать второбрачного клирика в священство или на какое бы то ни было дело, подобающее отцам. [Обещаю также] подчиняться святейшей кафолической и апостольской Церкви христолюбивой нашей митрополии Дамаска и во всем слушаться и подчиняться твоей святости и предстоятелям святейшей Церкви, которые будут после тебя, и не принимать никого из манихеев, отвергнутых твоей святостью, против воли и повеления твоей святости. [Клянусь] следовать и твердо придерживаться святых канонов святых Апостолов, святых Соборов, святого и божественного Василия. Все это я буду соблюдать, уповая на неизреченные щедроты Божии и на ваши молитвы, и с этой верою предстану пред судилищем Христовым, и достигну спасения по Его благодати. Ему слава и держава со безначальным Отцом и Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
