Отец Алексий был мне с детства дорог и близок. Родители мои с шестилетнего возраста возили меня в Зосимову пустынь. Будучи девочкой и приходя исповедовать свои грехи отцу Алексию, я зачастую плакала в его присутствии. Он никогда не спрашивал, почему я плачу, а только говорил: «Плачь, милая, плачь, это значит Христос тебя посещает, а Он нам безценный Гость».
Покойный батюшка всегда был очень снисходителен к истинно желавшим спасения. Не было греха, которого бы не прощал отец Алексий, за исключением греха духовной гордости. «Смирихся, и спасе мя Господь», – говорил отец Алексий. «Знаешь ли ты, – поучал он, – знаешь ли, мне кажется, что люди оттого только и страдают, что не понимают истинного самоотречения во имя Распявшегося ради нас. Помни, где горе, где беда, ты должна быть первой. Много слез сокрушенного сердца проливает человек, чтобы сделаться способным утешать других о Господе. Нужно идти туда, где туга душевная так мучит человека, что он склоняется на самоубийство. Это нелегкий подвиг; это подвиг, граничащий с истинным распятием собственной греховности, ибо только тот может уврачевать отчаянного, кто сам силой своего духа сможет взять в это время его душевное страдание на себя». «Нет ничего удивительного, что ты страдаешь, – нередко говорил батюшка, – ты должна страдать, чтобы понять страдания других. Терпи, Христос терпел, будучи Безгрешным, поношения от твари, а ты кто такова, чтобы не пострадать? Знаешь ли ты, что душа очищается страданием, знаешь ли, что Христос помнит тебя, если Он посещает тебя скорбями, особенно помнит. Путь жизни труднее всего избрать самому. Нужно при вступлении в жизнь молить Господа, чтобы Он управил твой путь. Он, Всевышний, всякому дает свой крест сообразно со склонностями человеческого сердца. Кто тебе сказал, что Бог наказывает людей за грехи, как принято у нас часто говорить при виде ближнего, впавшего в какую-либо беду или болезнь. Нет, пути Господни неисповедимы, нам, грешным, не надо знать, почему Всевышний Христос допускает на свете часто уму человеческому непостижимые как бы несправедливости. Он знает, что Он делает и для чего. Ученики Христовы никогда не думали, что Христос даст им счастье в смысле благополучия земного здесь, на земле. Нет, они были счастливы лишь общением духовным со Сладчайшим своим Учителем. Ведь Иисус явился в мир для того, чтобы Своей жизнью утвердить последователей Своих в мысли, что земная жизнь есть непрестанный подвиг. Христос мог избежать страдания Своего, однако Он Сам добровольно пошел на Крест. Бог любит особенно тех, кто добровольно идет на страдания Христа ради». «Почему я должна жить не для себя?» – часто спрашивала я отца Алексия. – «Да потому, милая, – говорил покойный батюшка, – что ты только и обретешь мир о Господе, если отдашь себя на служение ближнему».
Отец Алексий никогда не спешил со многими из своих посетителей. Он много раз говорил, бывало: «Господи, Господи, едут, едут за столько верст, ведь приезжают ко мне недостойному, ну как их торопить!» Относительно молитвенного правила давал мне всегда один очень определенный ответ: «Твори молитву Иисусову всегда, что бы ты ни делала, если же рассеешься, вздохни перед Господом и снова, и снова продолжай». «Страх Божий, вот что потеряли люди, – говаривал батюшка. – Потому и скорбят люди, что думают, что они сами своими силами могут чем-нибудь помочь. Нет, люди готовы умереть духовно, чем поступиться своим самолюбием, своей «благородной», как они называют, гордостью. Гордость изгнала из рая прегордого Денницу, потерявшего из-за нее свое небесное величие. Думают люди, что вот-вот они достигнут здесь, на земле, благодаря своим личным трудам, земного счастья и благополучия, удивляются и печалятся, если выходит наоборот, забывая, что сам человек ничего не может сделать, если Всевышний не изъявит на то Своей Воли. Волос человека не падет с головы без воли Божией, неужели ты думаешь, что что-либо в жизни целых народов происходит без воли Творца? Нам, правда, часто кажется, что происходит что-то нецелесообразное, что-то прямо несогласное с божественными законами. Да ведь не знаем мы, что из этого произойдет в психологии этих исстрадавшихся ныне, не знаем мы, что, быть может, Христос и решил очистить всех, всех, – повторял батюшка, – помни – всех, благодаря этим нечеловеческим как бы страданиям. Христос есть предвечная любовь, любовь николиже отпадает, и Христос с небесного Своего Престола ни на минуту Своим взором не покидает грешной земли, Он все видит, все допускает, а вот почему Он допускает, нам грешным знать не полезно.
Ты помни одно, что ты христианка, и с этой точки зрения всегда и поступай в жизни. Долг христианки какой? Долг христианки исповедовать Христа безбоязненно и никогда ни в чем не поступаться своей христианской совестью. Вот я, – говорил про себя отец Алексий, – думал ли я, что мне придется утешать стольких людей, мне, когда я и теперь зачастую чувствую, что я сам немощен и телесно, и духовно, а тут стольких немощных беру на свою ответственность. Ведь я на поруки как бы перед Богом беру вверяющихся мне людей, ведь ответ дам за них перед Престолом Божиим. Ведь это не шутка, милая, взять на себя под свою ответственность пред Всевышним сотни людей, вверяющихся духовному руководству. Многие думают – ну что за важность советовать то или иное? Да ведь знаешь ли ты, что мне Христос полагает на сердце дать тот или иной ответ, ведь я сам, как говорится, в себе не волен. Лучше совсем не спрашивать совета старца, чем не исполнять его совета. Враг Божий только и ждет, чтобы за непослушание человека Божиему через старца совету опутать несчастного своими сетями».
«Всех, всех Христос пришел спасти», – говаривал мне всегда батюшка, когда я выражала ему свою скорбь за знаемых мне неверующих в Бога людей. «Так и помни, – сказал он мне как-то раз особенно дерзновенно, – помни, что ты сама только потому веруешь в Бога, что вера тебе Им дана – вера ведь дар Божий. Нельзя никого судить за то, что он не может верить в Бога, так как это бывает зачастую промыслительно. Христос может сделать чудо мгновенно. Он может в один миг сделать из гонителя ревнителя. Апостол Павел из величайшего из гонителей сделался ревностнейшим проповедником Христовой истины. Но велико, велико дело исповедничества Христовой истины, кому это, конечно, Им дано. «Всяк иже исповесть Мя пред человеки, – исповем Его и Аз пред Ангелы Божиими». Есть два вида мученичества. Мученичество явное, открытое – это когда физически мучают человека, распинают, четвертуют, вообще подвергают каким-либо физическим страданиям за имя Христово – это наши первые мученики. А есть и теперь мученики, которые добровольно сами распинают свою плоть со всеми ее страстями и похотями. Вот наши, хотя бы для примера, ближайшие угодники Божии: Серафим Саровский, Сергий Радонежский, да и старцы, не прославленные еще открыто Церковью, – Амвросий Оптинский, Иоанн Кронштадтский. Ведь эти последние два жили еще так недавно, жили среди нас, а разве все, все оценили их по заслугам?
Были люди, которые ценили, а были, которые и порицали их. И так было и будет во все времена и лета, и никогда не надо удивляться или негодовать на это, ибо и это происходит по воле Божией».
Я часто скорбела, что я живу совершенно не так, как мне хотелось бы, что я живу, как мне казалось, совершенно не жизнью духа, что жизнь заставляет меня все время лишь думать о куске насущного хлеба. Батюшка всегда лишь улыбался на мои заявления и говорил: «Вот и скорби, скорби, только так и очистишься». – «Да как же я очищусь, батюшка, когда я все больше погрязаю?» – «Ну, ну, погрязнешь и вылезешь, а то, знаешь, бывает и наоборот, вылезает, а вдруг и погрязнет, не спеши вылезать, так-то вернее будет, а тебе нужно узнать всю изнанку жизни, хоть ты и нежный цветочек. Не бойся грязи, грязи видимой в человеке, значит, он спасен, когда вся грязь наружу, то есть когда духовная грязь в нем уже заметна, этим он искупает вполне свое недостоинство, а вот надо бояться той грязи, до которой трудно докопаться, той грязи, которая гнездится в тайниках нашего сердца, где никакая человеческая помощь не сможет заставить ее обнаружиться во всей ее закоснелости, где может помочь лишь десница Божия».
